Шоковая терапия
Попробуем угадать, что мы сегодня отмечать будем? Тяжело, да? Особенно после вчерашнего… 😉
За всю историю произошло много чего интересного. Во-первых, родилось примерно 1/365 населения, которое когда-либо жило на этой земле. Во-вторых, умерло примерно 1/365 населения, которое когда-либо жило на этой земле. Собственно, размышления в стиле Капитана Очевидности (или даже Адмирала Ясенхуя) можно продолжать до бесконечности. На самом деле сегодня — 25 лет начала либерализации российской экономики, или, говоря другими словами, — начала шоковой терапии.
Нежизнеспособность СССР как государства стала понятной еще в начале 1991 года, когда из состава СССР вышла Литовская ССР. Фактически же СССР умер в дни августовского путча — то, что существовало между 19 августа и 25 декабря как субъект международного права — это не государство, а кучка чиновников, сдающих дела другим (не всегда, добровольно, кстати).
Нежизнеспособность же советской экономики за пределами одной шестой части суши была очевидной еще в 1917 году. Ее неоднократно пытались реформировать, вводя то НЭП, то Косыгинские реформы, то Перестройку с самоокупаемостью и бригадным подрядом, но все эти меры каждый раз только ухудшали ситуацию.
Плановое хозяйство априори не может обеспечить удовлетворение всех потребностей населения — женилки планировалки не хватит. Да и не хотела советская власть планировать удовлетворение потрбеностей населения — для нее важнее было планировать поддержание себя у власти и расширение этой власти на сопредельные и не очень территории, а сделать это можно было только за счет удовлетворения потребностей силовых структур в средствах насилия. Проще говоря, планировали только деятельность ВПК, а остальные отрасли выкручивались как умели. Или как могли.
Закономерный результат: к середине 1980-ых, то есть к началу Перестройки, на 1 рубль, выданный в виде заработной платы, можно было купить потребительских товаров только на 10 – 12 копеек. Все остальное — это хитроумные ракеты для уничтожения чего-нибудь по ту сторону океана, и купить их нельзя. В нормальной экономике такой дисбаланс моментально устраняется за счет механизма инфляции — цены растут в десять раз, и на 1 номинальный рубль в продаже появляются товары совокупной стоимостью 1 номинальный рубль. Но в СССР-то была плановая экономика, и поднимать цены было нельзя — спросите у старшего поколения, что такое «три – шестьдесят две» или «два – двадцать». (Правильные ответы: 3 рубля 62 копейки — цена пол-литровой бутылки водки, 2 рубля 20 копеек — цена килограмма колбасы.)
Стремительно нарастающий дефицит потребительских товаров, в первую очередь — продуктов питания, пытались решить чисто административными методами — введением талонов. В Ярославле начали с талонов на сахар в июле 1988 года, а на 1991 год всем жителям области была выдана целая книжка покупателя — в ней были талоны не только на еду, но и на трусы, носки, и мыло, верхнюю одежду, бытовую технику. Не было только талонов на табак со спиртным (выдавались отдельно с 16 и 18 лет соответственно), и на молоко с хлебом (совсем уж блокадный Ленинград получался). Отоварить талоны можно было только по месту жительства, да и то, если товар привозили — бывало, что яйца по январским талонам можно было купить только в мае, а «майские» яйца… Ну вы правильно поняли, да…
Монета Банка России достоинством 100 рублей образца 1992 года. Чеканка — ЛМД, 1992 год. Похоже, это единственная монета за всю историю России с трехзначным номиналом, выпущенная в обращение. Были проекты чеканки монет достоинством 500 и 1000 рублей, но они так и остались проектами.
Единственное решение в сложившейся ситуации — сделать то, что было сделано 2 января 1992 года. То, что в экономической науке называется «шоковая терапия», а в России — «либерализация экономики». Через шоковую терапию прошла Польша (самый известный пример — гуглим план Бальцеровича), Чехословакия, Венгрия и другие страны Восточного блока, не избежали ее даже в Израиле, Чили и Аргентине. Мало того, подобное даже хотели провести в СССР — 1 сентября 1990 года Верховному Совету СССР и Совмину СССР была предложена программа «500 дней» Шаталина – Явлинского, но упоротые совки, стоявшие у руля, ее отвергли. В конце концов, делать пришлось то же самое, но через полтора года, и затянулось это далеко не на 500 дней.
Если говорить кратно, то ранним утром 2 января граждане России, еще не очень отошедшие от новогодних возлияний непонятных жидкостей (водки-то было мало!), узнали, что теперь можно продавать что угодно кому угодно и по какой угодно цене. Госцены остались только на водку (до сих пор!) и на хлеб с молочкой (дабы бунтов не было).
Что это означало? Означало это одно — рыночную экономику, внезапно ворвавшуюся в нашу жизни. «Куй железо не отходя от кассы, когда видишь деньги — не теряй времени!» — эта стебная фраза из «Бриллиантовой руки» моментально стала руководством к действию для миллионов россиян. Кто не успел — тот опоздал, тем более, что новогодние праздники в те годы были ну очень короткими — два дня, и уже на следующий день*) все закрутилось. Ну или не на следующий…*)
*) Тут я сделаю маленькое лирическое отступление. 1 января 1992 года — это среда, 2 января — четверг. Для большей части страны 3 января — пятница — была рабочей. Но в Ярославской области был свой факап.
Еще осенью 1991 года ярославцам объявили, что они потребляют слишком много электроэнергии, и электростанции не могут ее выдать в нужном объеме. Точнее говоря, не могут справиться с пиковыми нагрузками. В общем, либо тотальные отключения заводов и жилых районов, либо…
Либо смещение выходных. В Ярославле выходными объявили понедельник и вторник. Соответственно, бухать гулять при таком производственном календаре надо было начинать уже 30 декабря — в понедельник. Этот вариант властям не понравился, поэтому понедельник и вторник объявили рабочими днями, а выходные перенесли на 3 и 4 января (пятницу и субботу), выходить на работу нужно было на один день — 5 января (воскресенье), после чего следовало два выходных — 6 и 7 января (понедельник и вторник).
Дополнительный же факап состоял в том, что в каждом городе области выходные были перенесены на разные дни. В Ростове это были среда и четверг. Почему — а кто ж его знает. Официально говорили, что для регулирования потребления, но потребление всего Ростовского района несоизмеримо мало по сравнению с Ярославлем… В общем, помню, что приехал я по делам в Ростов 9 января — в четверг — а там никто не работает. От слова «совсем»…
Для затравочки. Узнали, откуда эта подпись и чья она?
Продолжалась эта вакханалия довольно долго — примерно до середины апреля, изрядно потрепав нервы всем. Особенно факап чувствовался на железной дороге. Попробуйте определить, когда запускать электрички выходного дня, если в Ярославле отдыхают в понедельник и во вторник, а в Ростове — в среду и в четверг? Правильный ответ: в субботу и в воскресенье. И не пытайтесь понять, почему именно так… 😉
А дальше… Дальше было чего — и «гайдаровская неразменная», и «хотели как лучше, а получилось как всегда», и обрезание трех нулей. Но это, как говорится, совсем другая история.
UPD. 14.07.2017: Ответ на вопрос под картинкой — см. ссылку. 😉
Не забывайте лайкать: