Я старше Пушкина!
На первом курсе нас было сорок три человека. Сорок три души, объединенные в две академические группы — МН-11 и МН-12. Естественно, что первой — и важнейшей! — задачей, стоявшей перед нашими двумя группами, было знакомство: все-таки полезно знать соседа по парте, с которым будешь пять лет пить водку сидеть за одной партой.
В один из первых дней — 6 сентября — мы сидели в аудитории 301 нашего шестого корпуса Университета. Это была первая учебная пятница, пары по истории. Рядом со мной сидели Фил и Миха, на парте позади нас — несколько девушек.
Одну из них звали Мариной. Через два года, после переформирования групп, мы единогласно изберем ее старостой, она будет всех нас строить, ходить в деканат и получать люлей за всю группу, а заодно — и за старосту другой, но все это будет позже. Пока никто не знал, что зовут ее Мариной, Миху — Михой, а меня и Фила — Александрами.
Впрочем, последний недостаток мы быстро исправили. 😉 Первый вопрос Марины ко мне был, мягко говоря, нестандартным: ее интересовало мое отчество. После произнесенного мною «Михайлович» в глазах Марины появилась грусть. Она почему-то считала, что все Александры пренепременно должны быть Сергеевичами — как Пушкин. Подкалывать Марину тем, что все Марины должны быть Ивановнами, как-то не хотелось, да и перерыв заканчивался.
В дальнейшем оказалось, что у многих есть такое же предубеждение — все Александры должны быть Сергеевичами. Михаилы — тоже (Миха, кстати, был Сергеевичем). Видимо, Анатолии должны называть своих сыновей исключительно Дмитриями, а Вовы… Ну с Вовами вообще все понятно, от Вовы просто так не избавишься. 😉
Известных Александров было много, и отчества у них были разные — Федорович (Керенский), Николаевич (Колмогоров). Александр Македонский вообще всю жизнь без отчества прожил. Почему все Александры только с Пушкиным ассоциируются — непонятно. Особенно я — я же не поэт, и вообще гуманитарных наклонностей у меня не водится. Ан нет, Пушкин — и все тут. (Кстати, Михаилы, следуя той же логике, должны повально быть Афанасьевичами.)
С той поры прошел почти двадцать один год. История с Пушкиным почти забылась, а имя Александр стало у одногруппников ассоциироваться с «Михалычем» (без «нашерашенского» уклона). Про «Сергеевича» не вспоминали даже в 1999 году, когда вся страна отмечала двухсотлетие со дня рождения поэта, а в журнале «Эксперт» — в порядке подготовки к юбилею — опубликовали довольно стебную статью «Несколько способов любить Пушкина». 😉
Бальный зал в доме Пушкина в Москве.
На днях занесла меня нелегкая в музей Пушкина в Москве, что на углу Пречистенки и Хрущевского переулка — это дом, в котором Пушкин родился. Строго говоря, того дома уже нет — сгорел в наполеоновском пожаре 1812 года. Землю с уцелевшими дворовыми постройками Пушкины продали под восстановление новым хозяевами, и ни сам Александр Сергеевич, ни его семья больше там не появлялись. В пятидесятых годах двадцатого века в доме сделали музей, и довольно большой. Артефактов, связанных с Пушкиным лично и его семьей, выставили достаточно.
Последнее гусиное перо, которым писал Пушкин в 1837 году.
Как водится, изгрызено по самое немогу.
В музее, в бывшем бальном зале, я вспомнил ту историю о сравнении меня с Пушкиным. Почему — не знаю. Видимо, потому что экспозиция посвящена обучению «Сергеича» в Царскосельском лицее. В следующем же зале выставлены бутылки «Вдовы Клико» 1811 года — того самого:
Шампанское «Вдова Клико» 1811 года.
«… Вошел: и пробка в потолок,
Вина кометы брызнул ток…»
Первая мысль была: а сколько ж этим бутылочкам лет. Правильный ответ: почти 206. Ну нифига себе! Мои артефакты на сотню лет моложе.
А потом я почему-то опять вспомнил историю с «Сергеичем», и тут мне в голову пришла мысль: ведь я сейчас примерно того же возраста, до которого дожил Пушкин. Плюс – минус несколько дней. А, может быть, и ровно.
По дороге домой, в Ярославль, я начал считать. Пушкин прожил 37 лет 8 месяцев и 4 дня. Мне сегодня исполняется 37 лет 9 месяцев и 8 дней. Получается, что я — старше Пушкина. Старше на 1 месяц и 4 дня. Это надо отметить. «Вдова» двухсотлетней выдержки мне не светит, да и шапманское такого возраста — гадость априори, а шустовский коньяк кто-то уже употребил до меня, поэтому пойду и вискарика дерну. 😉
Не забывайте лайкать: